Непринятая обложка к номеру про Африку

рубрика дизайн Я всегда ужасно любил все непринятое — просто за особую связь этого слова со словом «неприятный»; неприятный дизайн, нелюбимый и брошеный, таким он мне видится. Часто это бывают вещи, о которых после и вспоминать не хочется; хотя подспудно они вновь и вновь прорастают в новых формах, принося с собой и несчастье непринятости — в этом их особое свойство. Ведь почти всегда непринятый ход не удается пустить в дело еще раз (а экономия в случае удачного развития событий была бы огого какая!).

Означает ли постоянная непринятость вещи действительную ее никчемность? Так же, как и вещам удачным и пошедшим в дело, непринятым затеям свойственно множить себя в новых и новых вариациях. Мне кажется, что несколько таких затей тянутся за мной уже чуть не десятилетие, и вполне рациональная надежда на их воплощение (тут иррациональна скорее уж вера в злой рок непринятости!) все никак не найдет себе подтверждения.

Само событие не-принятия работы является постоянным спутником профессии дизайнера; плотник пахнет столярной доской, а дизайнер частенько попахивает отвергнутым дизайном, и тут уж важно как-нибудь с этой травмой справляться: постом, молитвой, постом в блоге.

Уже несколько лет каждые два месяца мы делаем очередной номер журнала The Prime Russian Magazine; внутри он почти что всякий раз выходит очень хорошим — нам удается печатать замечательных художников. Это и наши друзья — Маша, Галя, Родион — и иностранцы; благодаря им всем иногда (изредка!) мне удается чувствовать нас («Щуку») включенными в общемировое поступательное движение искусства. Не то, чтобы мне хотелось заиметь персональную строчку в некоем гипотетическом учебнике художественной истории дветысячидесятых годов, или же собственный абзац в некоей новой «истории отечественных медиа»; просто коммерческое занятие, каким дизайн по большей части является, порождает тоску по сопричастности какой-то удивительной «настоящей» деятельности (пусть даже такой жизни почти и нет в действительности). Когда я заказываю картинки Родиону, Маше, Паулю Петцелю (замечу попутно, что в моем воображении это какой-то двадцатилетний скейтер в кепке), Нине Верле из дуэта it’s raining elephants или же покупаю (все это за счёт издания, разумеется) для публикации работы Антона Каннемайера — кажется, будто бы и сам общемировой художественный процесс идет веселей и я вместе с ним!

Но для сохранения какого-никакого вселенского баланса каждые два месяца я лично, собственными руками произвожу по 6–7 вариантов вариантов обложек для этого же журнала; так повелось с самого первого сделанного нами номера и по всей видимости не изменится уже никогда. Разумеется, обложка у журнала может быть лишь одна (понятное дело, что бывают исключения, но не в случае PRM), поэтому пять-шесть оставшихся картинок отправляются на мусорную свалку истории. Про некоторые из них я знаю изначально, что «принятие» их невозможно в принципе; с некоторыми бывает вовсе наоборот — меня посещает искреннее удивление и обида, когда я слышу от главреда его коронную фразу — «Нет, это не годится».

Эта фраза и стала названием нашей кочующей выставки непринятых обложек; последнее ее появление случилось на фестивале non/fiction в конце прошлого года; о чем имеется и фотоотчет на щучьем «фейсбуке».

Непринятая обложка к номеру про лицемерие