рубрика иллюстрации Художник Родион Китаев после своего переезда на восток Москвы (на синюю ветку) стал частенько появляться на станции метро «Площадь Революции». И вот сама жизнь подсказала Родиону такую затею для перформанса или художественного акта: некий человек (не Родион) в неприметном пальтишке и с портфельчиком спускается по переходу на станцию «Площадь Революции», привычным движением протирает нос одной из собачек (на счастье!) и быстрым московским шагом направляется на платформу и далее — прямиком под поезд. Замечательный фантазм внимательного жителя большого города!

Год назад, вдохновленный Родионом и собственными наблюдениями, я придумал сюжет для комикса в журнал «Большой Город»: некий чиновник спешит на большое заседание (скажем, совета по делам религий) — со свежим запретительным законопроектом в руке; вот он мчится, озаряя утренние пробки проблеском маячка на своем мощном лимузине, вот его охрана перекрывает вестибюль станции метро «Площадь Революции»; вот он бежит вниз по эскалатору, сжимая свой прожект в ладошке, вот он потирает собачке нос; вот он уже на заседании — разумеется, законопроект одобрен, спасибо собачке или же самому свойству запретительных законопроектов.

Мы попросили Нату Метлух нарисовать для нас этот сюжет; удивительно, но оказалось, что какие-то вещи для москвича очевидные выглядят в воображении людей из других городов (а Ната живет в Ванкувере) не так, как следует: разумеется, никакие студенты не прикладывают к носу собаки зачетку, и ни один уважающий себя чиновник не будет бежать без двух-трех охраннников по эскалатору, на котором стоят ещё какие-то люди! Достоверность происходящего была для нас первее всего, и я хотел попросить Нату исправить картинку соответствующим образом. Тем более, что нам хотелось, чтобы такого рода сюжеты затем наполнили журнал «Большой Город» целиком, и для этого нужно было заручиться полнейшей поддержкой редакции, которая тоже всё очень хорошо знала насчет «Площади Революции».

Но, к сожалению, очередное закрытие журнала «Большой Город» помешало осуществлению наших планов.

Непринятая обложка к номеру про Африку

рубрика дизайн Я всегда ужасно любил все непринятое — просто за особую связь этого слова со словом «неприятный»; неприятный дизайн, нелюбимый и брошеный, таким он мне видится. Часто это бывают вещи, о которых после и вспоминать не хочется; хотя подспудно они вновь и вновь прорастают в новых формах, принося с собой и несчастье непринятости — в этом их особое свойство. Ведь почти всегда непринятый ход не удается пустить в дело еще раз (а экономия в случае удачного развития событий была бы огого какая!).

Означает ли постоянная непринятость вещи действительную ее никчемность? Так же, как и вещам удачным и пошедшим в дело, непринятым затеям свойственно множить себя в новых и новых вариациях. Мне кажется, что несколько таких затей тянутся за мной уже чуть не десятилетие, и вполне рациональная надежда на их воплощение (тут иррациональна скорее уж вера в злой рок непринятости!) все никак не найдет себе подтверждения.

Само событие не-принятия работы является постоянным спутником профессии дизайнера; плотник пахнет столярной доской, а дизайнер частенько попахивает отвергнутым дизайном, и тут уж важно как-нибудь с этой травмой справляться: постом, молитвой, постом в блоге. читать дальше

рубрика дизайн Вот свежий «британский плакат», сообщающий о зимних интенсивах; для нас он — не только очередное означение пришедшей зимы и маркер времени, циклически повторяющаяся работа, знаменующая собой сезонное постоянство — но и, если приглядеться повнимательнее, катящаяся с горки голова гигантского снеговика!